инкерман катакомбы

эти катакомбы называются "месторождение смерти" или арсенал флота в Каменоломенном овраге, были там не раз, объект охраняется милицией и МЧС с одной стороны и военными -с другой, кроме того погугли немного - эти склады были взорваны при отступлении наших войск в 20х числах июня 1942 г,дабы не попали в руки немцев. Там по оценкам интендантов того времени осталось около 500 вагонов с боеприпасами, взрывчаткой, аммуницией, а по нынешним "пуганным" оценкам- в 10 раз больше. Как бы там ни было- МЫ отработали этот объект (по возможности=охрана знаете-ли) за несколько раз непосредственно добрались до мест где встречались фрагменты ВВ, кровати, всякий хлам, цинки и т.д. но! стрёмно там -просто не то слово-крошево из известняка, постоянные подвижки обвалы/завалы-в общем возвращаться туда очень не хо! К тому же говорят охрана там усилена с недавнего времени, а тут же рядом и арсенал- если возьмут за причиндалы, то вряд-ли отвертишься: техника, какие-то "сигары" , ящики.. всё остальное в штольнях: так выглядит взорванная сторона скалы с противоположной стороны долины р.Черная -от монастыря, под завалами собственно находились некоторые входы.
 ригинал взят у

Впервые я их увидела лет в десять. Мы прилетели в Симферополь каким-то сложносочиненным путем. Хабаровск-Иркутск-Москва и, наконец, Крым. Летели на Ту-104 про который уже тогда пели песни на мотив похоронного марша «Ту сто четыре - ненадёжный самолёт. Ннада было поооездом, ннадо было поооездоом…» Неделю поездом никак не хотелось, тем более «советские самолеты самые быстрые в мире», говорила нам родная пропаганда.
Когда внезапно мотор справа замолчал, где-то над необъятной родиной, а потом так же внезапно включился, мой юный папа крепко обнял нас с мамой и сказал мне, тихо сидевшей с круглыми мышиными глазами: «Конфетку будешь?» И сунул мне липкую карамельку «взлетную» в рот. В общем, лично я испугаться так и не успела. Зато успел папа.

А в Симферополе нас встретили друзья. Основательно нализавшийся на радостях папа уснул и проснулся только в Инкермане. Там он и показал мне катакомбы. В отвесных скалах были пещеры правильной формы. Папа рассказал, что там во время войны был винзавод, вот прямо в этих катакомбах, там прятали уникальные технологии. И по легенде там и сейчас можно найти запечатанные бутылки шампанского остатки любопытных путников. Только внутри у них (у бутылок, не у путников) уже какое-то зеленое желе, вместо прохладительных напитков. Всё это звучало как сказка.




(Вход в катакомбы в Инкермане)

Лет в пятнадцать мы стали «ходить на каты» в Парк Победы. В каждой, мало-мальски твердой поверхности, в городе обязательно было отверстие. Которое, по преданию, вело в подземные командирские пункты, выстроенные понятное дело на случай внезапной агрессии иноземных захватчиков. Каждый мальчишка в Крыму знал, что подземный Севастополь в два раза больше, чем тот который стоит на поверхности. Или отчего затонул Адмирал Нахимов - от рук шпионов-аквалангистов, само собой. Говорили еще, что с Северной стороны прямо в центр ведет подземный ход. Да мало ли чего болтали.


(Тоже вход, а судя по картонке – и место для отдыха)

А потом мы выросли, закончили школу. Стало, вроде бы, не до легенд, но как-то раз одна моя знакомая барышня рассказала практически триллер.

Банк стоял на горе между улицами Ленина и Большой Морской. Банк как банк, стандартной конструкции для холмистой местности: с фасада два этажа, а с изнанки четыре. Ну и в подвальном этаже касса и банковское хранилище. Эта моя знакомая барышня работала в банке экономистом. И вот там, однажды, кассир банка Светлана Павловна поседела всего за одну южную ночь.

Время тогда было лихое, банк охраняли как могли: вертушка, вооруженные дяденьки на входе и тревожная кнопка в кассовом зале (которая иногда не работала от перебоев с электричеством).

В тот день кассир пересчитывала ежедневные вороха денег, как вдруг прямо за стеной заскреблось. «Крысы, что ли?» - спокойно подумала Светлана Павловна и продолжила. Крысы немного пошуршали, затем деликатно покашляли и постучали в стену. Брови у Светланы Палны уползли куда-то в шиньон, а из рук выпала пухлая пачка.

Крысы, тем временем, стали стучать громче. Светлана Павловна приложила ухо к бронированной (по слухам – бронированной) стене и прислушалась. До поверхности, по её расчетам, было метра три, не меньше: стучать было некому в принципе. «Тук-тук-тук, баммм-баммм-баммм, тук-тук-тук», – жалобно донеслось из-за стены. «СОС», - машинально перевела эту морзе Светлана Пална, нормальная моряцкая жена, - «Три точки, три тире, три точки», -выпучила глаза и подскочила на стуле, довольно ощутимо треснувшись головой о лампу. «Ааааа» непроизвольно сказала она, напрочь забыв про сигнализацию.
А из-за стены заблеяло надтреснутым мужским баритоном: «Мы тут. Помогииите. Женщины, люди!» И тут Светлана Павловна, к счастью, вспомнила про тревожную кнопку.

Оказалось два бомжа забрались в канализационный люк, переждать полуденный зной. Проснулись ночью, ни холеры не видать, полная дезориентация в пространстве, и поползли глубже. Набрели на довольно сухой тоннель с кучей разветвлений, и в конце концов намертво заблудились.
И когда они уже собирались спеть как нормальные люди про врагу не сдается наш гордый варяг и отойти в мир иной, старший бомж совсем рядом услышал приятный женский голос, который недовольно сказал «Вот бляха муха!» (Это у Светланы Палны сальдо не шло). И он бросился ковырять стену чайной ложкой, которая всем известно, должна быть у каждого порядочного человека с собой.
Первое что они сказали, бросив целовать кафельный пол в банке под зоркими милицейскими взглядами: «Воды!» Вернее один сказал «воды», а второй «Я не хотел!»


Теперь на месте падения бомжей в пропасть канализационный люк, рок-кафе Бункер. А банк на горе, почти прямо над ним. Из бункера, говорят, ведут ходы, чуть ли не в Балаклаву.


Инкерманский Свято-Климентовский пещерный мужской монастырь.
Катакомбы бывают разные.